Прыжки прыжками, в воздухе одна работа. А эмоции? Мы их нашли! Вынесли ковровую дорожку из самолета Ан-2 на высоте 1500 м. Борттехник не верил и дал добро, а мы в себя верили.
Тульский парашютодром — это что-то с чем-то. Кто на нем прыгал, тот знает, что там одно из двух: либо научишься прыгать точность, либо напрочь разучишься.
Шли утомительные сборы. Вертолет не дали, а самолеты Ан-2 Тульской эскадрильи держат в наборе 2 метра, и коробочку на боевой заход рисуют на пол Неба. На 2000 м забираются по 40 минут — они себе часы налетывают, а нас изматывают своими страхами летать нормально. Нет, есть летчики, которые летают нормально...! Но как же их мало...
Идут прыжки, прилетел второй борт, кто готов, одеваться. Оделись, идем в самолет — Вова Владимиров и 7 девчат! Время к полудню, а всего третий прыжок, и все полувареные. Заходим в самолет... а здесь...! на металлических сиденьях Ан-2 расстелены... не поверите... ковровые дорожки...! Эмоции проснулись сразу, шутки посыпались, борттехник засмущался и сказал, что это для нас, парашютисток, застелили ковровыми дорожками... чтобы мягче сидеть было.
— Так может вы нам их подарите...?
— Да берите! Только сейчас, а то потом передумаю.
Людмила Зинченко меня спрашивает:
— Людмила, тебе же в домик дорожка нужна?
— Да не помешала бы, — отвечаю Людмиле.
А самолет уже на взлетку порулил. Пошутили, посмеялись, борттехника в краску ввели, расселись по местам и взлетели... Спим... все спим... больше делать нечего, на 2000 везти будут долго. Вдруг меня кто-то тормошит, думала, высоту проспала. А это Людмила Зинченко:
— Ты что спишь, пора! Забирай дорожку и уходи!
Все оживились, опять шутки пошли. Говорю: «Да, давай!» Высота почти 1500 м, одеваю шлем, подтягиваю подвесную систему.
Борттехник сидел на своем месте — в дверном проеме в кабину летчиков. Даем ему команду, чтобы передал командиру: «В наборе с проходом над кругом на боевом!»
Борттехник понял, что мы дорожку собираемся сворачивать, и смотрит недоуменно. Я говорю ему: «Так мы берем?» Он замешкался... махнул рукой: «Да берите...»
Скрутили мы эту ковровую дорожку в трубу, она в районе метра шириной и длиной в шесть сидений Ан-2 с навесом — это метра 3,5...
Взяла я дорожку... а как с ней прыгать? Трубу эту справа к себе прижала, держу... левая рука свободна — ею кольцо дергать... Нет, так не пойдет, вдруг в воздухе потеряю... решила пристегнуть дорожку к себе для страховки... А пристегивать нечем... отстегнула от запаски одну резинку и пристегнула ею эту ковровую трубу справа к запаске.
Самолет на боевом... рассчитала себе прыжок, обняла правой рукой покрепче ковровую дорожку и ушла... Выхожу из самолета и... полный караул...! не могу выровнять фигуру — меня крутит и вертит в воздухе с этой дорожкой... выровнялась слегка, и скорее дергать кольцо. Открылась... Парашют По-9 серии 2, нужно за среднюю стропу втянуть рифовку, но одной рукой я крепко держу эту трубу ковровую... потеряю, где потом искать её буду...
Рифовку я втянула одной рукой и зубами... а управление купола как в руки взять? одной рукой рулить не получится... я недолго думая, взяла эту ковровую трубу двумя руками и засунула между ног — ноги скрестила и держу эту трубу уже ногами. Красота! Руки свободны! На земле узнала, что резинку от запаски я порвала и не заметила как.
Сижу, рулю... нормально всё... прирулила на старт... думаю, пусть меня ругают, но смысла нет работать точность, лучше сразу на стартовую площадку, чтобы не идти потом с парашютом и этой трубой. И приземляюсь-то ведь прямо рядом с тренерами. Что сейчас им говорить буду, не знаю.
В воздухе на последней прямой увидела, что с тренерами что-то не то... один, согнувшись, за живот держится, а другой в таком же положении, только ещё и волчком крутится... поднимет голову на меня и опять согнувшись... во, дела!
А им ещё в ТЗК смотреть акробатику... и чего молчат? давно бы им таблетки нашли...
Я уже у земли увидела, что это они смеются так... думаю, весело им тут... а я с этой дорожкой... прыжок на вылет...
Приземляюсь, а Бабкин Евгений Петрович пытается мне что-то сказать: "Люд... Люд... " и в смех уходит, аж закатывается... И Анатолий Петрович Юрченков также... смех, аж задыхаются оба...
Когда они пришли в себя, рассказывают сквозь смех...
Смотрим, самолет на боевом... вроде низко... да нет, нормально, берем...
И оба в ТЗК...
— Первый пошел... Беру.
— Беру второго...
— Левая... правая... опять правая... чего это он крутит...? кто это там такой...?
— А что-то второго нет... может, просмотрел как ушел?
— Нет, кто это такой? что за комплекс? что он там делает? открылся... кто это у нас так?
— А второго нет...
Ищем второго в воздухе, должен где-то открыться...
— Смотри, а что это с этим, который открылся?
— А что с ним?
— Да что-то не пойму... что это у него торчит?
— Что там может торчать?
— Между ног, что ли... торчит что-то...
В ТЗК оба тренера рассматривают... и соображают...
— Нет, смотри... вот рука... и вот рука...
— Да.
— Вот нога... и вот нога...
— Да.
— А что это такое между ног торчит...?
— Может, выросло что?
— Что выросло? Ты смотри...! Вот рука, и вот рука! Так?
— Так.
— Вот нога, и вот нога! Так?
— Так.
— А что тогда торчит?
— Торчит.
— Кто у нас там на борту?
— Там один Владимиров и девчата.
— У Владимирова, что ли, выросло?
— Что выросло?!! И как ЭТО могло вырасти? Что с ним девчата сделали?
— Это не Владимирова парашют, у него другой...
— Кто же там такой...? А представляешь...
И понеслось... фантазии разрастались со страшной силой...
— Да это Куропятник в воздухе...! её парашют...!
— Людмила...! а что это у неё такое...? не выросло же!
— А представляешь...
И опять фантазии захлестнули тренеров так, что уже дышать не могли от смеха... уже, согнувшись, разогнуться невозможно... смех захлестнул до слез... уже говорить не получатся... один взгляд в Небо, и смех с новой силой новой волной накатывал...
В таком состоянии я их и увидела... Приземлилась рядом с ними, они увидели, что у меня труба ковровая, секрет раскрыт! Пытаются рассказать, а говорить не могут.
Когда наши тренеры пришли в себя, они сказали: «Людмила... больше так не делай... пожалуйста, не надо... мы чуть не поумирали... еле в себя пришли»
А я эту дорожку сразу унесла в свой домик на парашютодроме, постелила на пол... страшненькая, но пусть лежит... трофей...
Борттехник три дня на прыжках ходил за мной, просил вернуть дорожку, потому что борт командирский... и коврами устелен для командира эскадрильи... и если командир не обнаружит ковровую дорожку, борттехнику придется решать этот вопрос за свой счет...
Через 3 дня отдала дорожку — решили с девчатами спасти борттехника от командира эскадрильи.
